Я, защищая мертвецов,
кричал и сделался пунцов,
а им уже неведом срам,
они принадлежат мирам,
где нет ни эха, ни дождя,
и где, до высших тайн дойдя,
они забыли всё, что здесь —
и пафос, и мораль, и спесь,
и суету вокруг святынь,
и пустоту, куда ни кинь,
и страх, что словно сноп огня
прорвался криком из меня.