Пендосы нагло застрелили Джона,
а он был наш, советский человек.
И сердце йокает, когда я вижу Оно,
забытую, вдали от дискотек.

Она одна осталась в Бирюлёво —
без пенсии, и дети, и долги —
а ведь когда-то рисовала клёво
квадраты, как Малевич, и круги.

А Джон был крут, он стал звездой шансона,
лабая в припортовом кабаке,
и, если б не наймиты Пентагона,
не дрогнул бы баян в его руке.

Уж не споёт он больше нам про зону,
про тихий шёпот шоколадных глаз —
он эстафету передал Кобзону,
в его очках сейчас Михайлов Стас.

Америкосы — инвалиды мозга,
зачем, зачем убили мужика?
Жена осиротела, эскимоска,
и дырки посредине пиджака...

Не то что мы, мы нравственно богаче:
у нас и нефть, и скрепы, и икра,
мы если что — и престо, и виваче,
и на шнуре не вешаем Шнура.